Голгофа подарила воскресенье.
Меж небом и землёй поднялся крест,
Чтобы потом все, с ликованьем в сердце,
Могли провозгласить: "Христос воскрес! "
Христос воскрес! У смерти вырвал жало!
Христос воскрес! Смерть смертью победил!
Там, на Голгофе, смерть не удержала
Того, Кто кровью, за людей, платил.
Отвален камень, нет Христа во гробе,
Лиш пелена лежащие в углу.
Воскрес Он, чтоб потом, для очень многих,
Открыть дорогу в небеса к Нему.
Дарить спасенье, от грехов избавив.
Прийти на помощь в океане бед.
Поднять упавших и опять поставить
На ту дорогу, где Господний свет.
Воскрес Он, чтоб вести опять по жизни
И умножать число учеников,
Которые пойдут искать погибших
И выводить из вражеских оков.
Воскрес, чтоб людям даровать надежду.
Надежду жить вовеки со Христом.
И страх забрав пред леденящей смертью,
Дать радость в небесах иметь свой дом.
Христос воскрес! - провозглашает небо!
Христос воскрес! - ликует вся земля!
И кем бы на земле ты, друг мой, ни был
Воскрес Иисус Христос и для тебя.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : 2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
